Где кокосовое молоко купить

Повторюсь: у Толстого - «злодей» (или «ангел», или «мудрец», или «идиот» и т.д.) - не фрагмент личности, а вся личность в аспекте «злодейства». То есть фрагменты выступают не поочередно, но одновременно - в полноте любого из них и «течет» вся огромность Хаджи-Мурата.

Явление полиамбивалентности - всецело достояние пушкинского пара, и современному пушкиноведению еще предстоит долгий путь исследования его. Для Пушкина человек - больше, чем этот человек; „ искусстве совмещения разноименных человеческих состояний он, вероятно, не имеет себе равных. В этом человеке всегда сквозит и веет способность преступить собственные траницы и обернуться другим - по логике сюжетной ситуации заместить другого или представительствовать от его имени. Так, юродивый Никонка как бы замешает покойного царя Феодора Иоанновича, чью кончину, согласно молве, ускорил Годунов. Царь Феодор Иоаннович - «вещий простачок», великий «молчальник», не столь рассудком, сколь таинственными неизреченными путями постигавший истину. В сцене «Площадь перед собором в Москве» Третий горожанин восклицает: «Чу! Шум. Не царь ли?» Ясность вносит Четвертый: «Нет; это юродивый». Узнайте где кокосовое молоко купить.

И далее ремарка сообщает: «Входит Юродивый» и т.д. Совершается смысловое замыканье: пусть на какое-то великое мгновенье, а все же Юродивый оборачивается царем. Тотчас же зарождается художественная интерференция (сложение смыслов). Образ «вещего простачка», «блаженного на престоле», «свыше предназначенного к святости» тихим светом наплывает на Николку. Царь Феодор, отравленный Годуновым, является ему в образе городского юродивого. Этому предшествует разговор горожан перед собором, где обедню сменяет молебен. Предают анафеме «того» - Гришку Отрепьева, а царевичу поют вечную память. Горожане реагируют на это так: царевичу (т. е. Димитрию) дела нет до Отрепьева, и петь вечную память живому - кощунство.