Рулонные шторы

Далее следует появление Юродивого, затем царя, которому он напоминает о зарезанном маленьком наследнике престола. Просьба Бориса о молении за него отклонена: нельзя молиться за царя Ирода - Богородица не велит. Борис уходит, предварительно запретив суровому боярину из свиты агрессивно прикасаться к Николке.

Можно заметить: в слове Николки - тоже «вещего простачка» - и в облике его мерцают две жертвы Годунова: покойного Феодора и убиенного Димитрия. Мотив невинно зарезанного, законного наследника Российской короны вплывает в это диалогическое поле издалека Из разговора Шуйского с Воротынским, из реплик Пимена в беседе с Григорием, из доклада Шуйского царю о ходе расследования угличского дела и из монолога Патриарха о маститом слепом старце, поведавшем ему «чудную тайну» вещего сна и прозревшем перед гробом маленького Дмитрия. То же - в другой плоскости. Годунов утешает дочь свою, царевну Сению, оплакивающую «мертвого жениха» - юного датчанина, умер (по слухам, не без «содействия» Годунова: «Я может быть, прогневал небеса») вскоре по приезде в Россию. Мертвый жених «замешает» в сознании Годунова убиенного царевича Димитрия. В нежную ткань отцовского чувства органически вплетается кровавая нить злодейства: в любви к дочери тайно веет могильным хладом. Возможно вам понадобятся рулонные шторы.

Авантюристическая идея самозванства таила в себе вызов сословной иерархии. Оценка человека не по уму, а по роду вступала в жесточайшее противоречие с реальными потребностями русской жизни, ужимала диапазон конкретных возможностей для бесчисленного множества людей талантливых, хотя и незнатных, пресекала любые формы социальной импровизации. В пушкинском художественном преломлении политическое самозванство оборачивалось самозванством слова, не предусмотренного логикой сюжетной ситуации: саморазвитием диалога.