Компрессоры стоматологические

Дальше разыгрывается домашний спектакль

В то же время в нем сильно ощущение хозяина. Он исподтишка с удовольствием рассматривает этот странный рассадник безумцев: Алешу, Ивана, Павла Смердякова - я хозяин, я вас породил, все вокруг мое!

Вот началась сцена - в комнату вошел Алеша. Федор Павлович пошло экзальтированно вскочил, благословляя Алешу. Ну-ка, Виктор, перекрести Алешу! Если вам необходимы стоматологические компрессоры, тогда посмотрите на компрессоры стоматологические и выберете ту можель, которая вам подходит.

Филиппов стал мелко крестить Буяновского.

- Нет, брат, тут ты наврал. Крестишь ты плохо. Крестить надо всей кистью, на вытянутой руке. И тут же сунь ему руку прямо в рот для поцелуя. Вот старик восторженно обнял Алешу: «А, испугался, испугался, голубчик!», перекрестил его, сунул руку для поцелуя и еще раз восторженно оглядел его, может даже припасть к его груди.

Хорошо бы, Витя, благословив Алешу, на третьей фразе соскучиться, чихнуть. Губы сразу стали мокрые, физически он должен быть здесь мерзким, неопрятным старик ведь неряха невероятная.

Дальше разыгрывается домашний спектакль: идет спор между Смердяковым, который особенно старается понравится сидящему за столом Ивану, и стариком Григорием: тот даже не спорит, он просто плачет от досады за оскорбленную веру и яростно ругается. Смердяков же старается во всю. Сережа, ни в коем случае не пробалтывай текст легко: во-первых, это важнейшая сцена по смыслу, во-вторых, это неверно для характера Смердякова: если бы речь шла о философе, который привык выступать на кафедре, можно было бы легко говорить. Но в Смердякове не может быть привычной легкости речи: это демагог-лакей: он все продумал в тиши своего флигеля, на лакейских сундуках, по-своему истолковав мысли Ивана. И теперь одновременно умный и грязный, самооправдывающийся, он говорит горячо, трудно, но убежденно. Это бенефис Смердякова. Поэтому, Сережа, не мельчи мысль, не забалтывай слова.