Доставка цветов

Разочарованный созерцатель

В 1975 году Виноградов пригласил хореографа Эльзу Мариан фон Розен поставить для Малого театра «Сильфиду» в варианте Августа Бурнонвиля с музыкой Германа Лёвеншелля. Долгушин выступил в роли шотландского крестьянина Джеймса Рюбена.

Он играл фантаста, мечтателя и поэта. Но то, что было оправданно в ситуациях «Жизели», показалось чуть умозрительным для «Сильфиды». Ибо у героев двух этих романтических балетов совсем разная «природа чувств». А если вам нужно заказать авторский или классический будет, а также многие другие, вы можете посмотреть на http://sankt-peterburg.uflor.ru/ и выбрать то, что вам подходит и мы доставим вам куда вам необходимо.

Альберт может быть увиден актером как разочарованный созерцатель жизни, изверившийся в ней, способный придумать поэтические обстоятельства романа и с живой Жизелью, и с ее призраком. Роль Джеймса Рюбена не предполагает таких просторов толкования. Этот герой куда простодушнее. Он принимает жизнь и вполне доволен ею. Сильфида увлекает его за собой на солнечную лесную поляну, тогда как Жизель-вилиса возникает из лунного кладбищенского наваждения. Сильфида в условиях сказки реальна, как, скажем, русалочка Андерсена: недаром датский сказочник дружил с датским хореографом Бурпонвилем. Джеймс не может видеть Сильфиду только внутренним взором, хотя бы из-за эпизодов, рисующих его прямые контакты с нею. А их в балете много. Начать с того, что Сильфида не снится Джеймсу, а будит его, чтобы объясниться ему в любви. Уведя его в свое'лесное царство, она собирает для него ягоды, приносит в ладонях воду из ручья, взлетает на дерево и снимает с ветки гнездо птицы. Второй акт начинается с восходом солнца, кончается на закате, когда толпа эфемерид хоронит погибшую подругу. Быть может, их жизни тоже кончатся с приходом ночи. Но это будет уже другая сказка. Костюм шотландского горца элегантно сидел на Джеймсе Долгушина. И так же элегантно проделывались сложнейшие заноски и туры, уснащающие танец. Притом элегантность была холодновата и проводила некую черту между Джеймсом и его невестой Эффи, да и всем тем миром односельчан, к которому герой должен был принадлежать. У Долгушина этот крестьянский паренек был аристократично высокомерен и с соперником Гюрном, и с забредшей на его помолвку колдуньей Мэдж. Он неотступно думал о Сильфиде и... не замечал ее реальных ласк.